Высокие статистические технологии

Либерманизация социализма

Хрущёвские кульбиты

За предвоенные пятилетки в стране создали столь мощную экономику, что не только выиграли войну, но и быстро восстановились после неё. До 1953 года снижали цены; продовольствие и ходовые промтовары подешевели более чем в два раза.
Почему так? Потому, что были грамотно скомбинированы план и рынок. Экономика работала не ради наивысшей денежной прибыли, а прямо на нужды страны и народа. Никогда и нигде в мире не бывало такой скорости улучшения жизни людей.
А потом на власть пришёл малограмотный человек, Н.С. Хрущёв. Ему важнее были не страна и народ, а соблюдение идеологических мифов. Сказано: борьба с частнособственническими инстинктами, и вот, он ликвидировал промкооперацию. А ведь артельщики, миллионы тружеников, производили множество нужных товаров! Сказано: диктатура пролетариата, и вот, Хрущёв запретил приусадебные участки; а на них массово выращивали сельхозпродукцию все крестьяне.
С прилавков исчезло очень многое.
Грохнув рынок, «реформатор» взялся за план: уничтожил Госплан, разогнал отраслевые министерства (восстановлены в 1965), отменил созданную в 1939 систему материальных и моральных стимулов труда, прекрасно себя показавшую в прошедшие десятилетия. Что ж, производительность труда и зарплаты снизилась, товарная масса сократилась, цены выросли.
Как быть? Хрущёв не понимал, что беды вызваны его глупым руководством, и ждал чуда. Дождался: кабинетный учёный Евсей Либерман предложил сделать упор на деньги, чтобы предприятия были заинтересованы в прибыли, а рабочие в премиях.
Эта идея противоречила постулатам социализма, чего Хрущёв, скорее всего, не понял. Наметили эксперимент на двух швейных фабриках, на транспорте и одном угольном бассейне. Однако ведавший швейной отраслью Н.А. Косыгин был против, дело не пошло.

Косыгин подхватывает знамя

В 1964-м Хрущёва сняли, а возглавивший правительство Косыгин… разрешил эксперимент! Он тоже не знал, как улучшить дела. Сомневался только Л.И. Брежнев. «Кому это надо, да и кто это поймёт? – говорил он. – Работать нужно лучше, вот и вся проблема». Но и сам Брежнев идеи достойнее, чем хозрасчёт по Либерману, предложить не мог – а возврата к оболганному Хрущёвым «сталинизму» не хотел.
Реформе дали ход. На Западе шутили, что начинается либерманизация советской экономики.
Осенью 1965 года начался переход на новые условия хозяйствования множества предприятий лёгкой и пищевой промышленности. Затем были внедрены бригадный подряд, аккордная система оплаты, Щёкинский метод (рабочий работает за двоих, получая полторы зарплаты), и ещё какие-то придумки. К 1972 году на новых принципах работало около 90% промпредприятий.
Гремели лозунги о борьбе с потерями, с несунами и расхитителями; партфункционеры развешивали плакаты «Строим коммунизм», и «Верной дорогой идёте, товарищи!»; а тем временем шло сращивание в одном хозяйстве социалистических и капиталистических элементов.
Это привело к нехорошим последствиям.

Проблема «разделённого рубля»

В советской экономике «крутилось» два вида рублей. Производство и инфраструктуру обслуживали безналичные «счётные» рубли; их количество определял межотраслевой баланс. Что называется, «в натуре» их вообще не было. А население получало зарплаты, пенсии и прочие выплаты наличными рублями. Нал печатали из расчёта, чтобы было соответствие со стоимостью имеющихся товаров и услуг.
Главным условием успеха такой системы был жёсткий запрет на перевод «счётных» рублей в наличные деньги. Прибыль можно было тратить на расширение производства, постройку детских садов, дорог и прочего, на что Госплан и Госснаб «расписывали» имеющиеся материальные ресурсы. А перевести «счётную» прибыль в наличные рубли и потратить на сладкую жизнь начальства, или на выдачу работникам незапланированных премий, никто не мог.
Когда главной целью экономической жизни была объявлена прибыль, возникли проблемы. Во-первых, Госплан и Госснаб потеряли возможность отслеживать ситуацию, ибо заводы выпускали то, что даст прибыль им, а не то, что подкрепило бы планы власти.
Во-вторых, упали поступления в бюджет. Для покрытия дефицита приходилось заимствовать средства из фондов предприятий, а это лишало реформу смысла.
У предприятий тоже возникли проблемы. Высокую-то прибыль получили, а куда её девать? Дополнительно расширять производство или строить жильё невозможно: все ресурсы уже распланированы, негде взять ни «лишнее» сырьё, ни технику, ни людей. Только и можно, что пустить деньги на премии, переводя «счётные» рубли в наличные.
Стали печатать деньги, не подкреплённые товарной массой. Возникшей инфляцией пытались руководить, повышая цены директивно, раз в год, а товарный дефицит закрывали, ударно наращивая выпуск водки и закупая импорт на нефтедоллары. Но дыра, через которую «счётные» рубли утекали в фонды материального поощрения, росла, и реформу тихо свернули…

Повторение пройденного

Главным итогом реформ 1965-1972 годов стало то, что позже назвали застоем. Когда к власти пришёл Ю.В. Андропов (в 1982-м), кризис был налицо. Новый вождь, так же, как в своё время Косыгин и Брежнев, не знал, что делать. И Андропов, кроме борьбы за трудовую дисциплину, вернулся к идее бригадного подряда в строительстве.
Бригада заключала договор на конкретную работу, а администрация обязывалась чётко снабжать её всем необходимым и выплачивать премии. Однако рабочие бригады и без того были у «заказчика» в штатах! Так что вся реформа свелась к срокам и премиям.
Казалось бы, главное – ответственность сторон. Но Положение 1983 года упоминало её в самых общих словах, а Типовой договор вообще не предусматривал. На практике бригада отвечала «морально», и даже когда спохватились и постановили, что за брак надо возмещать ущерб, то не прописали, как это делать. Ответственность же «заказчика» сводилась к дисциплинарному наказанию должностных лиц, а интересы бригад не учитывались. Ну, сорвали вам сроки поставки материалов, и сорвали. Оставайтесь без премии. Причём администрация была виновата в 90% случаев нарушения договоров.
Тогда же стали практиковать бригадный подряд на селе. Обычно всё кончалось тем, что труженикам не хотели выплачивать деньги.
А расширению подряда до уровня не бригад, а предприятий, препятствовали отраслевые министерства. Они ведь оставались в рамках социалистических правил! Им и бригадный-то подряд был поперёк интереса, в дальнейшее движение в сторону «хозрасчётных» предприятий вообще подрывало все основы. Планирующие органы и завод на бригадном подряде – это два антагониста. Или одно, или другое.

Подряд на развал экономики

При Горбачёве в 1986 году вышел Закон СССР «О бригадном подряде». Всё то же самое: вместо того, чтобы восстановить нормальную работу экономической системы, перекрыв перетекание «счётных» денег в наличные, высшие руководители под лозунгом «Больше социализма!» повели страну к ликвидации социализма.
Затем появился Закон «О кооперации». Он давал предпринимателям слишком много излишней свободы, и не предусматривал достойного контроля.
И произошло вот что.
Кооператоры «из народа» занялись пирожками, шитьём кепок и прочей мелкой чепухой, но доходы их были низкими, а поборы со стороны чиновничества местных распорядительных органов – высокими. И это направление кооперативного движения быстро выродилось в полуподпольное кустарничество; народ не смог улучшить своё положение через свободный труд «на себя».
Иные, более ушлые предприниматели, обратились к спекулятивно-посреднической деятельности, что при монопольно низких ценах на продукцию госпредприятий и хроническом дефиците позволяло мгновенно обогащаться. Это привело к росту цен, ухудшило жизнь народа и породило стойкую неприязнь к кооператорам вообще.
Самое страшное, что закон о кооперации очень хорошо помогал воровать и устраивать свои дела вокруг государственных предприятий, и около них тут же возникли скопища всевозможных кооперативов, единственной задачей которых был увод дохода, номинально принадлежавшего государству, в частные карманы.
Делалось это так. Предположим, заводу требуется смонтировать какую-то установку. По государственным нормативам и тарифам на работу требуется три дня времени и пятьсот рублей денег; за эти время и деньги её и делают рабочие завода. Одновременно директор сам, или под нажимом начальника цеха подписывает с кооперативом договор на выполнение этой же, уже выполненной работы, но теперь уже за 10000 рублей: половину директору, и половину «кооператору», весь кооператив которого состоит из него самого, его жены и тёщи. С одной сделки люди покупали машину, с двух – квартиру.
И таких заводов, начальников цехов и «работ» были тысячи, тысячи и тысячи по всей стране! Сращивание крупных предприятий, кооперативов, всяческих «центров НТТМ» и прочего шло полным ходом. В последующем, на этапе окончательного перехода народной собственности в частные руки, наработанные в кооперативный период связи, опыт воровства и накопленные деньги очень пригодились.
Появившийся в 1987 году Закон «О государственном предприятии» посодействовал уходу государства из управления экономикой даже в ещё бóльшей степени, чем проведённая позже приватизация. Предприятия продолжали называться государственными, но директоров там выбирали, невзирая на мнение властей, и кто кому что должен, было совершенно непонятно. На разных предприятиях, в разных главках закон внедряли по-разному, а «верхи» не контролировали процесс.
Поскольку заодно разрешили предприятиям безоглядно переводить безналичные рубли в наличные и запустили печатный станок, ежегодный прирост денежных доходов населения взлетел до небес: он поднялся по сравнению с 1981-1986 годами в 4,5 раза, а в первом полугодии 1991 года ещё в полтора раза. Деньги будущего развития перекачивали в сиюминутное потребление – но потреблять-то было уже нечего, фабрики останавливались, а потребительский рынок рухнул.
Отраслевые министерства пытались удержать экономику от развала – и «прорабы перестройки» с помощью СМИ стали громить эти «старорежимные штабы».
Многие восприняли происходящее, как начало беспредела.
Активные деятели распорядительной системы (а среди них были Черномырдин и десятки других) блестяще воспользовались возможностями, которые дали новые законы. Именно в последние два года перестройки, а не после старта радикальной экономической реформы, началось формирование тех хозяйственных структур, которые и сейчас составляют значительную часть крупного бизнеса России.

***

…Хозяйство и социальная система, созданные в годы первых пятилеток, были столь устойчивы, что странные решения верховной власти, от Хрущёва до Андропова, долго не приводили к катастрофе. Наконец, тупое механическое скрещивание капитализма и социализма привели к разбалансировке и краху. А поскольку строй был социалистический, то кошмары «заката» стали относить исключительно на счёт социализма: дескать, это он виноват. А разве это так?..

Дмитрий КАЛЮЖНЫЙ.


https://zen.yandex.ru/media/kadmiy/libe ... 00ae3074c7