Высокие статистические технологии

ПРОФЕССОР В РОССИИ

Главному редактору газеты «Советская Россия» Чикину В.В.

Уважаемый Валентин Васильевич!
С удовольствием читаю публикации специального выпуска-приложения «Голос народа».
В них актуально и правдиво излагаются социальные проблемы читателей, заинтересованных в улучшении сложившегося положения в нашем обществе. Вот и у меня, представителя малочисленной категории, но весьма значимой в обществе (третья часть трудоспособного населения имеет высшее образование), возникло желание изложить свои размышления о социально-экономическом положении профессора в советской и современной России.

Профессор – высшее ученое звание преподавателя, введенное в XVI веке. В настоящее время статус профессора в России имеет 29,9 тыс. человек. Это элита высшего образования. Помимо педагогической деятельности, профессора, как правило, имеют свою научную школу. Руководя аспирантами, готовят будущее поколение научно-педагогических кадров и продолжают выполнять научные исследования по своей тематике. Обладая глубокими знаниями прошлого, критически оценивая настоящее, профессор может дать молодому поколению направления будущего развития. Значимость труда его высокая, а материальное обеспечение не соответствует элементарной справедливости.
В царской России профессора и приват-доценты были весьма почитаемыми и материально обеспеченными членами общества. Они могли жить в особняке и содержать прислугу. Исторический обзор реального благосостояния профессора в России выполнен профессором А.В. Шипиловым – от создания первого высшего учебного заведения – университета при Академии наук, до 2003 года. Используя метод сравнительной оценки зарплаты с существовавшими ценами по наиболее важным продуктам питания, автор приходит к выводу, что уровень материального благополучия снижался. В качестве примера приведены данные о покупательной способности месячной зарплаты профессора в разное время. Так, в 1730–1740 годы профессор на нее мог купить 693 кг коровьего масла, в 1980-м – 124, в 2003-м – 58 кг. Интересны данные по соотношению зарплат профессора и индустриального рабочего. В 1730–1740 годы превышение составило 22 раза, в 1804-м – 25, в 1845-м – 45, 1863-м – 15, 1912-м – 17, в 1961–1991-м – 2,5, а в 2003-м стала на ¼ меньше. Таков результат «сближения умственного труда с физическим».
Удивительно то, что снижение материального благополучия профессора сопровождается увеличением учебной нагрузки. Если по Университетскому уставу 1804 года профессор читал лекции по 3–4 астрономических часа в неделю, то в 1912 году объем учебной нагрузки профессора не превышал 1 астрономического часа в день, а в советское время она составляла от 450 до 650 часов в год, включая не менее 150 часов аудиторных занятий (для профессоров и доцентов). В настоящее время учебная нагрузка профессора составляет не менее 800 часов в год, или 80 часов в месяц, или 23 часа в неделю. В не самых богатых европейских странах годовая учебная нагрузка у профессора в среднем 240 часов. На днях у меня возникла потребность встретиться с коллегой. Посмотрел его расписание и был поражен – в субботу у него запланировано 12 часов аудиторных занятий. Чрезмерная учебная нагрузка не позволяет профессорам реализовать свой творческий потенциал.
В советское время профессор относился к элите общества как по статусу, так и по оплате труда. Сегодня заработная плата профессора в периферийных вузах России всего на 10% выше средней по региону и составляет от 30 до 40 тысяч рублей. Она соответствует военнослужащему со званием лейтенанта, а если он служит в отдаленном десантном гарнизоне, то получает в 2 раза больше профессора. Средний доход военного – 61,8 тыс. рублей, а профессора периферийного вуза – 35 тыс. рублей. Денежное довольствие их с 2012 года возросло в среднем в 2,5–3 раза, а зарплата профессора сохраняется на одном уровне около 10 лет. За это время инфляция достигла более 100 процентов, что свидетельствует о двухразовом снижении реального материального положения профессора.
В советское время профессора обеспечивались квартирами с дополнительной площадью без вложения личных средств. В настоящее время на профессорские доходы невозможно улучшить жилищные условия, если соблюдать педагогическую этику (не выполнять диссертационные работы для высокопоставленных чиновников и бизнесменов, не опекать их детей при получении высшего образования, не брать мзду за предоставляемые услуги).
В США профессора считаются синекурой общества и хорошо оплачиваемы. По размеру годового дохода профессора занимают второе место после юристов. Их заработная плата составляет 110–150 тыс. долларов в год, без грантов на исследования. В России годовой размер ее приближен к 500 тыс. рублей, или, в пересчете по современному курсу, около 8 тыс. долларов, то есть разница пятнадцатикратная. Годовой бюджет Турции в 2 раза меньше России, а зарплаты профессора в 3 раза больше российских. В газете New York Times приведено сравнение заработной платы профессора в 28 странах. На предпоследнем месте находится Россия, ниже только Армения, и выше Эфиопия. А какие различия в вознаграждении различных членов общества в России? Самый богатый футболист в России, игрок «Зенита» Халк, получал в год 7 млн евро. Если пересчитать эту сумму на годовой доход профессора, то это будет соответствовать оплате 1400 профессоров, а 20 таких игроков равноценны по оплате труда всех профессоров России. У гендиректора госкорпорации «Почта России» Дмитрия Страшнова заработная плата достигает 10 млн рублей в месяц. По итогам года начислен бонус 95,4 млн рублей. Годовой доход составил более 220 млн рублей, или 33 млн долларов, что соответствует заработной плате более 4700 профессоров. Такие парадоксы вполне заслуживают внесения в Книгу рекордов Гиннесса. Больше профессоров получают административные работники университетов. Так, средняя зарплата в Новосибирском филиале РЭУ им. Г.В. Плеханова превышала профессорскую.
Имея низкий доход, профессор вынужден работать либо на 1,5 ставки по основному месту работы, либо подрабатывать в других учебных заведениях или научных и практических организациях. Добывание денег происходит в ущерб использованию своего творческого потенциала. Большинство профессоров не имеют коттеджа и автомобиля, а если и есть, то устаревшей модели. На зарплату и пенсию нельзя не только купить автомобиль, но и его обслуживание проблематично. Тогда как часть студентов, особенно заочного обучения, приезжают в университет на личном транспорте и снисходительно относятся к профессорам, узнав их оплату труда. Молодым подавай зарплату сразу не менее профессорской, они не хотят ждать ее получения через 20–30 лет. Поэтому у молодежи пропадает интерес к педагогической работе, а способные и талантливые выбирают другие страны, где выше престиж и материальное обеспечение творческой деятельности.
По подсчетам экспертов ООН, отъезд человека с высшим образованием наносит ущерб нашей стране в размере от 300 до 800 тыс. долларов. Социальное и экономическое положение профессора и ученого в нашей стране достигло «дна», о котором так часто упоминал А.В. Улюкаев. Чтобы оторваться на небольшое расстояние от «дна», профессор продолжает творческую деятельность в пенсионный период, так как пенсия и заработная плата приемлемы для скромного жизнеобеспечения. Однако в настоящее время наблюдается поветрие принудительного прекращения трудовой деятельности профессора по достижении возраста 70 лет. Так, в 76 лет мне было отказано в приеме на работу в Новосибирский государственный университет экономики и управления (НГУЭиУ). А такая реальная возможность существовала. В 2015 году ликвидирован Новосибирский филиал РЭУ им. Г.В. Плеханова и более 800 студентов перевели в НГУЭиУ. На собрании сотрудников филиала и.о. ректора НГУЭиУ А.В. Новиков заявил, что «преподавателей-пенсионеров не берем», и 4 профессора кафедры коммерции были не востребованы, тогда как переданная учебная нагрузка могла бы обеспечить им работу. Он не только отказал в приеме на работу возрастных профессоров, но и принимает меры по сокращению своих.
Такое положение обусловлено наличием показателя «средний возраст профессорско-преподавательского состава» при аттестации вуза и мотивирует ректорат на омоложение, что, несомненно, отражается на снижении качества образования. Справедливости ради предлагается либо исключить из аттестационных показателей «средний возраст профессорско-преподавательского состава», либо трактовать его противоположно. Чем взрослее профессорско-преподавательский состав, тем выше качество образования. Молодежь приходит и уходит, а старшее поколение продолжает фанатично служить на педагогическом поприще, и неразумно преждевременно отправлять профессоров на «заслуженный отдых», если ими полностью не использован интеллектуальный потенциал. Трудовая деятельность сохраняет интерес к жизни и повышает эмоциональный настрой.
Профессор – это кладезь знаний, чем он старше, тем выше ценность его творческих достижений. Накопленный им богатейший опыт, информированность от основ появления до современного состояния преподаваемых дисциплин необходимо максимально использовать. Профессор в 80 и 90 лет остается профессором, если сохраняется память и физическая форма. Нелишне напомнить нашим чиновникам во властных структурах слова Цицерона, жившего до начала новой эры: «Великие дела совершаются не посредством физической силы, а благодаря зрелой мудрости, присущей старости».
На личном примере могу продемонстрировать плодотворность научно-педагогической деятельности профессора за 50 лет работы. Список моих трудов насчитывает 180 наименований. Из них выполнено в возрасте от 25 до 60 лет – 97, а с 60 до 76 лет – 83. Если до пенсионного возраста ежегодно издавалось 2,8 работы, то после – 5,5. Это свидетельствует о том, что с возрастом повышается эффективность творческой деятельности профессора. Только за 2016 год опубликованы монография и 4 статьи в материалах международных научно-практических конференций и научных журналах, в том числе из списка ВАК. Еще две статьи находятся в печати.
Вопиющей несправедливостью является потеря статуса профессора и ученого по выходе на пенсию. Если члены РАН имеют пожизненное ежемесячное пособие (100 тыс. рублей – академик и 50 тыс. рублей – член-корреспондент), а также получают гражданскую пенсию и могут работать до предела своих возрастных возможностей с оплатой, соответственно, 80 и 40 тысяч рублей, согласно февральскому постановлению 2016 года, то профессорам и докторам наук по достижении пенсионного возраста определяют гражданскую пенсию в размере 16 тысяч рублей, без каких-либо льгот.
Члены академии – это те же доктора наук и профессора, преимущественно получившие свой статус, используя административный ресурс, являясь руководителями институтов и университетов или высокопоставленными чиновниками. Им приходится значительное время уделять исполнению административных функций и по остаточному принципу заниматься творческой деятельностью. Исследования переходят на второй план, а исполнение чиновничьих функций становится главным. Ученый превращается в организатора науки. Чем выше административная должность, тем больше вероятность получить высокое академическое звание. Тогда как доктора наук и профессора, не попавшие в эту элиту, полностью себя посвящают науке и образованию и по результатам творческой полезности редко уступают членам РАН. А пенсионный статус тех и других, как видите, резко отличается. Если члены РАН до последних своих дней остаются академиками и членами-корреспондентами, то доктора наук и профессора с выходом на пенсию становятся рядовыми пенсионерами, не сохраняя полученного статуса за многолетнюю творческую деятельность. Было бы справедливым на получаемую пенсию профессорам и ученым сохранить государственные надбавки за ученые звания (доценту – 40%, профессору – 60%) и степени (кандидата наук – 3 тыс. руб., доктора – 7 тыс. руб.) и 20% надбавки за знак «Почетный работник высшего образования» и т.д., которые они получали во время трудовой деятельности. Это бы не только материально, но и морально поддерживало их в оставшиеся годы жизни, сохраняя чувство своего статуса, а не рядового пенсионера.
Прибавка к пенсиям профессоров и ученых за звание и степень будет свидетельствовать об общественном признании их труда и моральном удовлетворении от прожитой жизни. Ссылка на недостаток средств в антикризисной экономике необоснованна. По данным Росстата за 2015 год, зарплата госслужащих выросла на 2,3% и составила 111 300 рублей в месяц, при средней по стране 33 981 рубль. Самая высокая прибавка у служащих Совета Федерации – 42,2% и Госдумы – 30,7%. Повышается зарплата вновь избранным депутатам. Находят же на это деньги.
Профессор как ученый не может отключиться от научных проблем, которым посвятил всю жизнь. Поэтому, выходя на заслуженный отдых, как правило, не по собственному желанию, а по инициативе ректората, продолжает свою творческую деятельность. Некоторые профессора, доктора наук в технических вузах, как и прежде, посещают лаборатории, где прошли многие годы их работы. Другие появившееся свободное время используют для обобщения своего творческого опыта, работая и издавая монографии, учебники и публикуя научные статьи.
Профессор на пенсии покидает категорию среднего класса и переходит в число малообеспеченных. Его материальное положение (если нет помощи от детей) вынуждает провести обмен просторной квартиры, полученной в советское время, на меньшую по площади, чтобы разницу в стоимости использовать для улучшения жизнеобеспечения. К тому же с меньшей квартиры ниже размер оплаты за жилищно-коммунальные услуги, которые растут в большей степени, чем индексация пенсий. Заслуги профессора, полученные в Советской России, используются для выживания в современной России. Дополнительные денежные средства профессору необходимы для оплаты медицинских услуг и лекарств, для приобретения научной литературы, периодических изданий, посещения мероприятий интеллектуального характера. Профессор на пенсии продолжает жить в своем качестве при ограниченных материальных ресурсах. В целях экономии средств в научных библиотеках преобладают посетители пенсионного возраста.
В работе профессора на пенсии обнаружен еще один парадокс. За свои труды приходится рассчитываться из пенсии. Так, за перечисленные выше публикации в 2016 году мне пришлось заплатить две пенсии. Если во время работы расходы на публикацию принимал на себя университет, то отлученный от него профессор сам оплачивает издательские расходы. Предлагаемые надбавки к пенсии за ученые звания и степени частично компенсировали бы эти расходы.
Материальное унижение профессоров и преждевременная отставка сокращает их численность (за последние 5 лет на 10 процентов), снижает привлекательность профессии и является одним из факторов ухудшения качества высшего образования в нашей стране. Общество, в котором не ценятся знания, а образование поставлено на поточный метод, когда у профессора нет времени на научную работу и отсутствует стимуляция творческой деятельности, постепенно деградирует и переходит на задворки мировой цивилизации.
Социальное и экономическое положение профессора в современной России не соответствует его статусу и требует принятия мер по улучшению, иначе заявления руководителей страны о развитии высшего образования станут утопией.
Изложенные положения носят личное восприятие статуса профессора в нашем обществе, поддерживаются коллегами при обсуждении и каждым из них вносятся дополнительные аргументы, подтверждающие необходимость принятия изменений в улучшении социально-экономического положения профессора. В Советской России он был уважаемым и почитаемым, а в современной России стал униженным и обиженным.
Этой статьей хотелось бы пригласить профессоров будировать общественное мнение, не мириться с создавшимся положением, призывать к совести властвующих чиновников, бывших студентов, которые получали знания у профессоров.


Г.В. МАКЛАКОВ
пенсионер, профессор, г. Новосибирск-87

http://sovross.ru/articles/1516/30550

Нынешний профессор пребывает в постоянном страхе Печать
Автор - публикатор
27.03.2017 г.
Честному человеку всегда трудно. Особенно в современной России, когда он умен, остер на язык и не склонен к корпоративному и общественному конформизму.

afanaseva_v_v.jpg

Такова Вера Владимирована Афанасьева — кандидат физико-математических наук, доктор философских наук, профессор Саратовского госуниверситета. В разные годы работала старшим научным сотрудником ГНПП «Алмаз», доцентом кафедры математики, а сейчас профессором кафедры философии и методологии науки СГУ. Автор 10 монографий, около 200 научных статей по физике и философии.

Вера Владимировна талантливый литератор и яркий общественник, что приходится многим не по вкусу. Как, например, саратовским либералам-яблочникам, как-то обидевшимся на указанную пустоту их предвыборной программы.

Сейчас возник новый дикий конфликт — блоговая публикация Веры Афанасьевой о пороках образовательной системы: невозможной канцелярщине; нелепостях чиновничьего контроля; тотальной нищете — вызвала недовольство ректората родного ВУЗа, и дело приобрело характер травли профессора, с подключением прокуратуры и ГУ МВД области.

Выражаем солидарность, желаем мужества Вере Владимировне. И приводим на суд читателей столь болезненно воспринятую чиновниками от науки и правоохранительной системы статью ее блога по поводу проблем и пороков вузовской науки.

ПЯТЬ ПРИЧИН, ПО КОТОРЫМ НЕ СЛЕДУЕТ СТАНОВИТЬСЯ ПРОФЕССОРОМ

Мои умные дети частенько попрекают меня непрактичностью и нерачительным отношением к собственной жизни. Я, обученная математике, не пошла в банкиры; знающая русскую словесность, не вступила на политическое поприще; понимающая толк в хорошей еде, не стала ресторатором — ну, и так далее. А стала я всего-навсего профессором и в результате из всех благ смогла дать им только умение учиться.

Но ведь когда в восьмидесятых я задумывалась о карьере, быть профессором было не только интересно и почетно, но и очень практично.

В самом деле, занимался профессор любимым делом; работал с виду совсем немного (часа эдак три в неделю), а зарплату получал как норильский шахтер; мог позволить себе кооператив в центре города и дачу на Волге, а за отпускными приходил в кассу с чемоданчиком — в портфель деньги не поместились бы. Профессоров уважали, их почитали, о них рассказывали легенды, каждый из них был уникален, неповторим и поэтому любим.

Сейчас все совсем иначе, и профессором имеет смысл быть только в том случае, если ты кто-то еще: чиновник, депутат или, скажем, директор театра. Становиться просто профессором сегодня не стоит.

Во-первых, быть профессором теперь совсем неинтересно, потому что отныне не интеллектуал он, а клерк, бумагомаратель.

Профессуру замучили (хотя просится другое слово) никому не нужными списками, сведениями, рейтингами, анкетами, портфолио, программами, планами, планами по поводу планов, отчетами, отчетами об отчетах — благо, наша бумажная промышленность, как и прежде, работает отлично. И так много приходится нынешним профессорам писать всякой регламентированной чуши, что заниматься научными изысканиями, работать над книгами, общаться с себе подобными, да что там — просто думать совсем некогда. Горам макулатуры, которые выходят из-под пера нынешнего профессора, может позавидовать любой параноик-графоман. Любая кафедра, всякий вуз — давно уже контора, которая все пишет и пишет. А где бумаги, там и чиновники, чтоб проверять. И над каждым проверяющим есть свой проверяющий, а над тем — надзирающий, тридцать тысяч одних начальников над начальниками. И все они поучают, рекомендуют, проверяют, стращают и строго наказывают тех, кто пишет мало и неприлежно.

Скрип перьев разносится над нашим образованием и скрежет зубовный всех, усердствующих в бумагомарании!

Во-вторых, вузовским профессором быть теперь совсем не престижно. Профессоров больше не уважают, и на это есть веские причины. Народ, и не без основания, убежден, что докторский диплом, как и любой другой, сегодня можно купить или добыть его каким-то иным способом, далеким от научных изысканий. Действительно, в стране, в которой так низок уровень образования, а продается практически все, далеко не каждый профессор поражает знаниями по своей специальности; не всякий является мыслителем, эрудитом или даже просто хорошо образованным человеком; не все получили свои дипломы по научным заслугам. И снова вперед выступает делопроизводство: при том количестве бумаг, которое надо оформить для того, чтобы стать кандидатом или доктором наук, многие научные таланты предпочитают тратить время и силы не на оформление диссертационных дел, а на любимое дело, и от степеней и званий бегут, уступая профессорское место тем, у кого амбиций больше, чем способностей.

Некоторые считают, и тоже не без оснований, что не только профессор может купить свои дипломы и аттестаты, но и у него можно купить многое: и оценку, и научную экспертизу, и научное руководство, и диссертацию. Что греха таить, и это случается, потому что в стране, где продается все, продается и это.

Но что вы хотели, граждане? После того, как образование на государственном уровне было объявлено услугой, сеятели разумного, доброго, вечного уравнялись с официантами, таксистами, портье и разносчиками пиццы, которые, конечно, люди хорошие, но живут на чаевые. Но даже всамделишного и честного профессора в нашем отечестве не уважают. Профессора следует уважать за знания и дарования, а в России, где горе от ума, далеко не у всех собственных знаний достаточно, чтобы ценить чужие. В итоге — видали мы этих умных, которые еще и шляпу с очками надели, да кому нужен их бред, нахлебники они и дармоеды.

В-третьих, профессором быть невыгодно, даже накладно. Профессорские зарплаты сегодня сравнимы с пособиями мексиканских безработных, а работает современный вузовский профессор как пресловутая русская лошадь. Читает он до десятка лекций в неделю; постоянно правит чужие бездарные тексты; тиражирует дежурные статьи и книги (рейтинги же, а значит — и зарплаты!); как заяц на барабане, печатает бредовые бумаги (чтобы хоть на время отстали надзиратели!). Речь при этом идет не о качестве, а о количестве, не о сущности, а о видимости, не о деятельности, а об ее бурной имитации. Здесь уместно напомнить, что великий философ В.Соловьев к своим лекциям готовился по полгода, а Ньютон за всю жизнь написал единственную книгу. А тем временем число вузов растет быстрее, чем колония бактерий, абитуриентов от этого на каждый приходится все меньше и меньше, отсюда непременные сокращения преподавательских штатов. В результате многие работают на кусочек ставки — а это за порогом черты бедности уже не в Мексике, а в Конго. Да что там маленькое жалование! Скоро с профессоров будут брать деньги за вход, как в том перестроечном анекдоте.

В СГУ мы на свои кровные покупаем канцтовары, заправляем картриджи; за свой счет ездим в командировки; сами оплачиваем расходы по конференциям, которые проводим; на свое издаем свои монографии и пособия. Командировочные платят только чиновникам, им же оплачивают их книги, которые написали не они. А недавно нам и вовсе было велено сложиться на зарплату замдекана по работе с молодежью. Произошло это, когда прежний замдекана, немолодой сотрудник нашей кафедры, запросил пощады и оставил своей пост, а достойной, то есть достаточно здоровой и прыткой, кандидатуры на освободившееся место среди его коллег не нашлось. Вот нам и предложили: раз сами такие ленивые развалины, наймите тогда того, кто помоложе да побойчее. И это на полном серьезе и весьма настоятельно.

В-четвертых, не тот пошел студент, ох не тот! Прошли те времена, когда юные жаждали учиться, а в группах физфака, например, из тридцати студентов случалось по двадцать краснодипломников. Молодой народ испортили Интернет и единый госэкзамен. При этих не то что про яйца Фаберже нельзя упоминать — не стоит произносить ничего, чего нет в ЕГЭ или в инстаграмм Оли Бузовой. Нынешний студент даже не про мифологических героев — про Ленина не знает. Для него Маркс родился в Марксе, а Энгельс — в Энгельсе. Читать он умеет только с экрана. В школе его научили не писать, а ставить галочки. Я лично никогда не заглядываю в лекции своих студентов — не хочу получить сердечный приступ. Надеюсь, что этого не делают и их родители — иначе боюсь даже предположить, что они подумают обо мне. Пользуясь случаем, хочу уверить всех вас, родители моих студентов: я говорю совсем не то, что записано в их тетрадях, если, конечно, эти тетради существуют! К экзаменам больше никто не готовится: студенты давно поняли, что за каждого из них вуз борется с преподавателем и непременно победит, так что равно или поздно оценки в их зачетках появятся. И еще: на лекциях нынешний студент сидит в пальто, и не потому что холодно, а потому что снять лень. А иногда и в шортах, больше напоминающих трусы, и не потому что жарко, а потому что с пляжа зашел.

Ну, и пятая причина.

Нынешний профессор пребывает в постоянном страхе. Он боится начальства (все, кто не боялся, давно вылетели прочь). Он боится потерять работу, а вместе с ней и возможность заниматься наукой, ведь современная наука — дело коллективное. Он боится своего природного вольнодумства, которое претит вузовскому руководству, партийным нормам, идеологической цензуре, патриотическим установкам (немцем, немцем был Кант, хотя и жил в Калининграде!), церковным канонам, скудоумию стоящих над ним чиновников. Он боится развязного и невежественного, плюющего на него с высокой колокольни студента. Он боится не смочь, не доделать, не угодить, бездарно умереть от усталости во время очередной никчемной канцелярской кампании. И себя боится, боится того, что рано или поздно вспомнит великие нравственные принципы и идеалы научного познания и пошлет всех своих мучителей и надзирателей так, как это умеют делать только российские профессора. А еще больше боится того, что никогда не сделает этого.

Вот как-то так про эти причины, коротенько, минут на сорок — всего лишь пол-лекции. Так что перерыв, дамы и господа…

ЛАВИНА

Крохотная новость о моем допросе полицией по поводу заметки «Пять причин, по которым не следует становиться профессором» вызывала информационную лавину. Почти сотня тысяч просмотров, тысячи перепостов в социальных сетях, внимание газет и радиостанций, сотни писем и звонков в поддержку со всех концов нашей страны и из-за рубежа.

Возможно, эта скромная заметка и не стоит произведенного резонанса. Она всего лишь крохотная фига в кармане, которую я показала подавляющей академическую свободу системе. Но, безусловно, именно такого, а может — и гораздо большего отклика заслуживает обозначенная в ней проблема российского высшего образования. Его бюрократизация и падение его престижа — две стороны одной медали, которую может повесить себе на шею Министерство образования и науки РФ.

И если наше образование и дальше будет оставаться в рабской зависимости от воли и прихоти чиновников, России не видать тех культурных, научных и технологических достижений, к которым она стремится, Очевидно: постоянные бюрократические новшества в системе образования, бесчисленные предписания, положения, правила и циркуляры, которые сыплются на вузы сверху, нужны преимущественно для того, чтобы было чем заниматься огромной армии чиновников. Но тогда напрашивается простейший рецепт повышения уровня российского образования — прекратить замучившие всех тотальное бумагомарание и чиновничий диктат, радикально сократить бюрократический аппарат, освободившееся от писанины никому не нужных бумаг время потратить на улучшение качества преподавания и научные изыскания, а высвободившиеся деньги — на настоящие нужды вузов.

Отвечаю тем, кого интересует ход связанных с моим «делом» событий. Допрос состоялся в стенах СГУ на моей родной кафедре и удивил меня непрофессионализмом следователя из отдела по борьбе с экономическими преступлениями. Молодой человек, толком не знающий даже того, где была опубликована моя заметка, показал мне запрос в прокуратуру газеты «Московский комсомолец в Саратове», в котором содержалась просьба проверить изложенные в моей публикации факты. И огорошил меня вопросом: «Что вам известно об экономических преступлениях в СГУ?». На мой взгляд, поводом для расследования экономических преступлений в крупной организации не может быть эссе в интернете, посвященное вовсе не экономическим преступлениям в этой организации. Такое поведение компетентных органов подобно собиранию слухов и сплетен, высасыванию из пальца и наведению тени на плетень. Они б еще стихи проверяли!

Мне непонятно и подобное избирательное внимание органов всеобщей опеки к моему видению недостатков именно системы образования. У меня есть полемические заметки и по другим вопросам, но они почему-то не стали предметом разбирательства прокуратуры и полиции. Но уж если подобное расследование инспирировано, то начинать его, по моим представлениям, нужно не с допроса рядового члена организации, а с бесед с теми, кому эти самые экономические преступления по зубам, а заодно и с комплексной проверки экономических и финансовых служб. Ведь в противном случае возникает абсурдная ситуация: стоит мне сказать, что экономические преступления в СГУ совершались, то так оно и есть.

Кроме того, признаюсь: я не имею четкого представления о том, что называется экономическим преступлением. А у меня есть выработанная научной деятельностью привычка: если я не знаю определения того, о чем меня спрашивают, то не считаю себя вправе отвечать на вопрос. Пребывая в таком недоумении, показания давать я отказалась, сославшись на статью 51 Конституции. Следователь пытался настаивать, потом предложил мне написать хотя бы то, что об экономических преступлениях в СГУ мне ничего не известно. Но, не получив от меня и этого, в сердцах ретировался. И если начальство этого молодца хоть немного более профессионально, то ТАК допрашивать меня больше не будут.

Мои соображения по поводу происходящего — я пешка в чьей-то игре. Вернее, была бы ею, если бы не важность поднятой мною темы и не некоторые достоинства моего текста. Ведь заметка была написана в начале января и лежала до поры до времени почти никем не замеченная, подобно неразорвавшейся гранате. И вот время это пришло, и кто-то, у кого есть возможность оказать влияние и на редактора «Московского комсомольца», и на прокуратуру, и на полицию, поднял ее и прицельно кинул. Метили не в меня — не на том я месте. В битве за передел власти граната была кинута в большие университетские чины и взорвалась с неожиданной силой. Я оказалась в эпицентре взрыва, и теперь ударная волна несет меня бог весть куда. Но как могло быть иначе — ведь это МОЯ граната? Траектория моя хаотична и непредсказуема, но я не страшусь этого полета, поскольку давно знаю: только из хаоса рождается что-то новое.

Мои уроки. Урок первый: нет ничего сильнее верного слова, особенно печатного. Урок второй: российская интеллигенция не только жива, но бесстрашна, честна, благородна и деятельна. Я счастлива в этом убедиться и от всего сердца благодарю ее за поддержку. Урок третий: интернет — подлинно свободная среда и огромная сила. В стране, где есть интернет, информацию не утаить, свободу слова не ограничить. И если власть предержащие не желают этой свободы, то им следует, в первую очередь, запретить интернет, как это давно сделали и в умной Туркмении, и в мудрой Северной Корее. Впрочем, можно ведь и дальше пойти: не только запретить свободные социальные сети, но и создать специальные, партийные, где можно транслировать единственно верные точки зрения по всем вопросам. Хотя в моем случае речь идет вовсе не о свободе слова — так, жалобный мошкариный писк на фоне сгустившегося молчания.

Писк даже не информативный, потому что пропищала я то, о чем все давно знают (может, поэтому и молчат?). Урок четвертый: мы живем в ситуации постмодерна, в нелинейном и хаотическом мире, в котором с каждым и во всякое мгновение может случиться все, что угодно. Жизнь хороша и удивительна, но сегодня удивительна гораздо больше, чем это можно было себе представить еще совсем недавно. И вот чего не следует забывать всем тем, кто затевает любую аферу, любую провокацию: если в таком нелинейном мире ты кидаешь гранату, то не исключено, что ее осколки угодят в твой собственный лоб. Так что ждите и вы, метатели гранат. Урок пятый: всякая граната рано или поздно взрывается, если она граната.

Мой нынешний статус. Я не человек, гонимый властями. Не диссидент. Не пламенный борец за справедливость. Не политический деятель. Не провокатор, прибегающий к услугам охранки и действующий чужими руками. Не приверженец популярных общественных идей. Не член организованных сообществ. Я одиночка, индивидуалист, имеющий острый взгляд и не менее острый язык. Философ, ищущий истины и привыкший называть вещи подобающими им именами. Патриот свой страны и последовательный приверженец традиций великой русской культуры, не терпящей конформизма. Русский интеллигент, которому нечего терять, кроме своего ума и нравственного закона в себе. Малое дитя, наивно верящее в свободу слова. И мое произведение не воззвание, не прокламация, не политический памфлет, не пасквиль, не сатира даже, а литературный пустячок с элементами иронии и самоиронии. И основное его достоинство в том, что оно вообще написано. Пользуясь случаем, прошу всех заинтересованных учесть, что социальным СМИ свойственно генерировать ложь, и многие слова, которые мне ими приписываются, я не произносила и не думала произносить. Моя собственная заметка называется «Пять причин, по которым не следует становиться профессором», а не «Некролог российскому образованию» или как-то еще. И отвечаю я только за написанные мною лично слова, так что прошу поставить фильтр.

Мой прогноз. Да какой он может быть, прогноз в хаосе? Совершенно не представляю, что будет дальше. Впрочем, одно предсказание в нашей стране всегда можно сделать, и с большой достоверностью, поскольку в российском хаосе всегда существуют очень упорядоченные структуры. Почти уверена, что скоро и непременно организуется кампания из премного довольных существующим положением дел преподавателей, которые просто обожают по десять раз на год переписывать рабочие программы, мечтают каждый день заполнять никому не нужные бумаги и не знают ничего лучшего, чем постоянно отчитываться перед теми, кто ничего не понимает ни в науке, ни в образовании. И они дружно, всей организованной толпой, напишут петиции и воззвания, в которых обозначат свое полное довольство существующей системой, и пылко осудят мою откровенность, а заодно потребуют лишить меня не только профессорского стула, но и профессорских мантии и шапочки. Но я ничего не боюсь и, уж если сегодня так модно писать, подписываюсь под каждым своим словом.

http://rusrand.ru/actuals/nyneshniy-pro ... nom-strahe

_______________________

См. также недавнюю др. статью нашего сайта:

Бессмысленная гонка. Российские ученые проигрывают еще на старте


Последнее обновление ( 27.03.2017 г. )

http://www.za-nauku.ru/index.php?option ... &Itemid=35